Русский мир как прообраз мировой гармонии
Русский мир явил образец для переустройства всего мира на основе корневой человеческой ценности
Человек – это «социальное существо», т.е. всё своё собственно человеческое содержание обретает посредством коммуникаций, во взаимодействии с обществом других людей. Поэтому гармоничные отношения – базовая ценность человека, без которой невозможно достижение его конечной цели – свободы и счастья. Её субстанциальная значимость отражена в общинном умонастроении и организации жизни, пронизывающем традиционные культуры всех народов.
С такой точки зрения можно рассмотреть всю историю человечества как движение к всеобщей гармонии – путём обнаружения, осмысления и преодоления проблем во взаимоотношениях людей и их сообществ. Кроме субъективного, сегодня появился и объективный фактор – уровень технических возможностей, достигнутый цивилизацией, более не позволяет совмещать социальные и международные конфликты с сохранением жизни на Земле, ставит под угрозу биологическое выживание вида Homo sapiens. Такая ситуация придаёт целевой установке благородных умов всех времён и извечным чаяньям народов (а именно – мирный мир, вселенская симфония, всеобщее благоденствие) критическую актуальность в плане дальнейшего существования человечества.
Движение к указанному результату настолько интенсивно, насколько сильно выражены все три составляющие этого пути при непременном удержании базовой ценности (более всего выраженной в общинности).
Проявление проблем является неизбежностью, которая предоставляет материал и является побудителем для их философского осмысления, в свою очередь, порождающего идейные концепции путей их решения. Практическое применение этих решений выводит на следующий, более высокий уровень проблематики и даёт толчок к более глубокому уровню познания. Таким образом, прогресс мысли и приближение к результату исторического пути идут «рука об руку» и питают друг друга.[1-17]
Неисчерпаемая многогранность человеческой потенции порождает не только бесчисленное множество отношений и, соответственно, противоречий, но и открывает бесконечный простор в поиске их преодоления. Этим обусловлено неизбежное разделение единого человечества на многообразие народов, государств, культур и цивилизаций в качестве различных вариантов устроения социальных связей.
Столкновение этих отличных миров порождает противоречия более глубинного характера, но их преодоление взаимообогащает и развивает соприкасающиеся культуры, всё более выявляя сущность каждой. Всякий народ через взаимодействие с другими, вносит свой культурный вклад в общую духовную копилку человечества и тем самым увековечивает свою особенность.[2-125].
Характер и формы социальных отношений претерпевают изменения по мере проявления прежде скрытых противоречий. Народный организм осуществляет эти изменения реактивно и интуитивно, не выходя за пределы традиционной ценностно-смысловой системы, потому они прочно закрепляются в культуре. Целенаправленно и осознанно эти изменения производятся со стороны государства (посредством утверждения законов, идеологий и культов), выполняющего тем самым свою необходимую функцию – регулятора отношений в обществе (даже ценой разрушения архетипов). Поэтому народные традиции, при всём их многообразии, схожи между собой ценностной ориентацией и способны конвергировать, государства же при структурной схожести зачастую радикально отличаются по целевым установкам и добровольное их объединение – редчайшее событие.
По части фундаментальных теоретических моделей устроения общественной жизни (как религиозного характера, так и секуляристского) в багаже человечества – «нет того, чего бы не было». Также трудно отыскать какую-либо теорию, которая в том или ином виде не была испробована в плане своего воплощения.
Исторический опыт продемонстрировал неполноту локальных, изоляционистских проектов, которые, в попытках оградить себя от коммуникативных противостояний, сохранить свою гомогенность оказались беспомощны и были лишены исторической субъектности или уничтожены. Как оказалось, непременный атрибут самостоятельных и жизнеспособных социальных проектов это – беспредельный, глобальный экспансионизм.
Потерпели фиаско все ассимиляционные варианты (культурной, национальной или религиозной направленности), а процессы глобализации вынесли им окончательный приговор, оставляя им лишь маргинальную, сектантскую сферу. То есть, бесконечное многообразие особенностей является вечным спутником человека, и только примирение с этим фактом делает возможным стабильное существование полноценного социального организма.
Наконец, на сегодняшнем этапе истории приближается к своему банкротству последний из ошибочных проектов – унификационно-глобалистский, пытающийся исключить всякую естественно сложившуюся культуру, подменяя её приготовленной в «плавильном котле» безвкусной смесью из фрагментов разнородных разрушенных традиций. Очевидно, что многообразие, не имеющее под собой полноценной культурной основы, приведёт такую систему к неизбежному краху.
В противовес всем этим неудачным попыткам построения стабильно-благодатных общественных систем, в исторической практике и интеллектуальных продуктах Русской цивилизации содержатся примеры успешного решения всех возникающих вопросов глобального характера.
Сохранение только на русской почве общинного духа и государственное регулирование, характеризуемое как соборность – вот залог сохранения единственно верной линии развития культуры взаимоотношений народов.
Разрушение общинности, произошедшее в западноевропейской цивилизации и отмечаемое ещё Марксом [3, С.400-421] непосредственно связано с отказом от базовой человеческой ценности – симфонического сосуществования, утратой человечности и, в конце концов, потерей человеческого облика. История сохранила свидетельства чудовищных по масштабам злодеяний, совершаемых европейскими империями в этот период перед которыми меркнут преступления гитлеровского рейха. Именно тогда начала проявляться рассудочно-односторонняя природа западной цивилизации (этого ответвления от общечеловеческого цивилизационного древа), которое, потеряв веру в достижимость общемирового согласия, увидело метод решения межкультурных противоречий в подавлении и уничтожении иного.
Эти два противоположных метода ярко иллюстрируются высказываниями двух известных представителей русского и западного умонастроения – Ленина и Уэллса. В русском подходе «единство… требует не устранения разнообразия, не уничтожения национальных различий, а такого применения основных принципов, которое бы правильно видоизменяло эти принципы в частностях, правильно приспособляло, применяло их к национальным и национально-государственным различиям» [4-77]. Англо-саксонский подход предлагает иное: «единственным разумным и логичным решением в отношении низшей расы является ее уничтожение» [5-274].
Здесь чётко определились два глобализационных направления – соборный, синтетический, ориентированный на культурную конвергенцию и утверждающий общечеловеческие (народные) ценности Русский и агрессивно-эгоистический, односторонний, нездоровый (аутистский), уничижающий основы человеческого естества западный проект (который можно охарактеризовать как противоестественный и античеловеческий).
«Мессианское жизнеощущение не позволяет русскому человеку довольствоваться простым познанием истины. Оно побуждает его также жить согласно этой истине, осуществляя более высокий порядок в более низком. Русский ищет не знания, а жизни в форме познания. Поэтому для него только жизнь в согласии с Божьей волей является правильным путем к богопознанию» [6-69] – эти слова немецкого философа как нельзя лучше характеризуют господствующее на Русском пространстве умонастроение, путеводной звездой которого является идея (в её истинном значении – как единство предмета и его понятия у Платона или единство понятия и реальности Гегеля).
Русский мир, будучи ориентирован на практику жизни, не отвлекался на создание собственных масштабных философских систем и идеологий, но принимал их от других культур, испытывая на себе и творчески перерабатывая (тем самым давая им жизненность). Так была усвоена христианская идея, синтетический метод Гегеля, позитивная религия Конта, идеология марксизма и многое другое. Эта бесстрашная открытость русского сознания всему неведомому превратила Евразийское пространство в грандиозный испытательный полигон, опытную площадку человечества, на которой тестировались все теории, выявлялись ошибки и сохранялось всё разумное, доброе, вечное.
Все ключевые проблемы внешнего и внутригосударственного взаимодействия, казалось бы, несовместимых культур, религий, народов успешно решались на протяжении истории и решаются ныне Русским государством. И эти решения настолько разумны (и потому успешны), что незаметны и воспринимаются как должное, как само собой разумеющееся. Однако, сквозь это незаметное спокойствие Русского мира просвечивают образы грядущей общемировой симфонии народов.
Практика русского социального устроения не может быть проигнорирована теми, кто всерьёз озабочен судьбами человечества.
«Русское поле экспериментов» поставило Русский мир в авангард человеческого прогресса не только в области безупречных методов общественной практики, но и социально-ориентированной мысли, в своей проблематике ушедшей недостижимо далеко от абстрактных рассуждений инокультурных теоретиков.
Ничего подобного тектологии Богданова, идее государства любви Питирима Сорокина, космизму Вернадского, синархии Шмакова, супернационализму ВладиМира [7-38] не может возникнуть ниоткуда, в отрыве от актуальных вопросов Русской жизни, но эти фундаментальные категории передовой русской мысли, обладают огромной общечеловеческой ценностью, и как никогда актуальны для всего мира.
При созидании грядущей глобализационной модели даже самые, казалось бы, незначительные плоды русского осмысления бытия, носящие религиозный, научный, эзотерический и даже оккультный характер гораздо более важны для могущего считаться серьёзным исследователя, чем самые глубокие инородные мыслители (не выстрадавшие эти проблемы, а потому рассматривающие несущественные для этого процесса вопросы).
Русский мир явил образец для переустройства всего мира на основе корневой человеческой ценности, обретающей плоть в Русской идее.
Выход из сегодняшнего критического положения не только возможен, но неизбежно происходит через распространение опыта и практики Русского мира на всю Ойкумену – исключительно через осуществление глобализации по-русски, а значит по всечеловечески.
Литература:
1. Богданов А.А. Эмпириомонизм: статьи по философии, кн. 1., М., 1904
2. Г.В.Ф.Гегель, Лекции по философии истории, Спб., Наука, 2000
3. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, изд.2-е, т.19
4. Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Ленин В.И., Полное собрание сочинений, издание пятое, т. 41
5. H. G. Wells, «Faith, morals and public policy of the New Republic» (1902); Wells, «Race in Utopia: Modern Utopia.., (1905): Wells, Works, Atlantic Edition, Vol IV (London, 1924)
6. Вальтер Шубарт, Европа и душа востока, М. Русская идея, 2000
7. ВладиМир, Руси духовная купель, Послание Небожителям, М. Воробьёв А.В., 2005
С такой точки зрения можно рассмотреть всю историю человечества как движение к всеобщей гармонии – путём обнаружения, осмысления и преодоления проблем во взаимоотношениях людей и их сообществ. Кроме субъективного, сегодня появился и объективный фактор – уровень технических возможностей, достигнутый цивилизацией, более не позволяет совмещать социальные и международные конфликты с сохранением жизни на Земле, ставит под угрозу биологическое выживание вида Homo sapiens. Такая ситуация придаёт целевой установке благородных умов всех времён и извечным чаяньям народов (а именно – мирный мир, вселенская симфония, всеобщее благоденствие) критическую актуальность в плане дальнейшего существования человечества.
Движение к указанному результату настолько интенсивно, насколько сильно выражены все три составляющие этого пути при непременном удержании базовой ценности (более всего выраженной в общинности).
Проявление проблем является неизбежностью, которая предоставляет материал и является побудителем для их философского осмысления, в свою очередь, порождающего идейные концепции путей их решения. Практическое применение этих решений выводит на следующий, более высокий уровень проблематики и даёт толчок к более глубокому уровню познания. Таким образом, прогресс мысли и приближение к результату исторического пути идут «рука об руку» и питают друг друга.[1-17]
Неисчерпаемая многогранность человеческой потенции порождает не только бесчисленное множество отношений и, соответственно, противоречий, но и открывает бесконечный простор в поиске их преодоления. Этим обусловлено неизбежное разделение единого человечества на многообразие народов, государств, культур и цивилизаций в качестве различных вариантов устроения социальных связей.
Столкновение этих отличных миров порождает противоречия более глубинного характера, но их преодоление взаимообогащает и развивает соприкасающиеся культуры, всё более выявляя сущность каждой. Всякий народ через взаимодействие с другими, вносит свой культурный вклад в общую духовную копилку человечества и тем самым увековечивает свою особенность.[2-125].
Характер и формы социальных отношений претерпевают изменения по мере проявления прежде скрытых противоречий. Народный организм осуществляет эти изменения реактивно и интуитивно, не выходя за пределы традиционной ценностно-смысловой системы, потому они прочно закрепляются в культуре. Целенаправленно и осознанно эти изменения производятся со стороны государства (посредством утверждения законов, идеологий и культов), выполняющего тем самым свою необходимую функцию – регулятора отношений в обществе (даже ценой разрушения архетипов). Поэтому народные традиции, при всём их многообразии, схожи между собой ценностной ориентацией и способны конвергировать, государства же при структурной схожести зачастую радикально отличаются по целевым установкам и добровольное их объединение – редчайшее событие.
По части фундаментальных теоретических моделей устроения общественной жизни (как религиозного характера, так и секуляристского) в багаже человечества – «нет того, чего бы не было». Также трудно отыскать какую-либо теорию, которая в том или ином виде не была испробована в плане своего воплощения.
Исторический опыт продемонстрировал неполноту локальных, изоляционистских проектов, которые, в попытках оградить себя от коммуникативных противостояний, сохранить свою гомогенность оказались беспомощны и были лишены исторической субъектности или уничтожены. Как оказалось, непременный атрибут самостоятельных и жизнеспособных социальных проектов это – беспредельный, глобальный экспансионизм.
Потерпели фиаско все ассимиляционные варианты (культурной, национальной или религиозной направленности), а процессы глобализации вынесли им окончательный приговор, оставляя им лишь маргинальную, сектантскую сферу. То есть, бесконечное многообразие особенностей является вечным спутником человека, и только примирение с этим фактом делает возможным стабильное существование полноценного социального организма.
Наконец, на сегодняшнем этапе истории приближается к своему банкротству последний из ошибочных проектов – унификационно-глобалистский, пытающийся исключить всякую естественно сложившуюся культуру, подменяя её приготовленной в «плавильном котле» безвкусной смесью из фрагментов разнородных разрушенных традиций. Очевидно, что многообразие, не имеющее под собой полноценной культурной основы, приведёт такую систему к неизбежному краху.
В противовес всем этим неудачным попыткам построения стабильно-благодатных общественных систем, в исторической практике и интеллектуальных продуктах Русской цивилизации содержатся примеры успешного решения всех возникающих вопросов глобального характера.
Сохранение только на русской почве общинного духа и государственное регулирование, характеризуемое как соборность – вот залог сохранения единственно верной линии развития культуры взаимоотношений народов.
Разрушение общинности, произошедшее в западноевропейской цивилизации и отмечаемое ещё Марксом [3, С.400-421] непосредственно связано с отказом от базовой человеческой ценности – симфонического сосуществования, утратой человечности и, в конце концов, потерей человеческого облика. История сохранила свидетельства чудовищных по масштабам злодеяний, совершаемых европейскими империями в этот период перед которыми меркнут преступления гитлеровского рейха. Именно тогда начала проявляться рассудочно-односторонняя природа западной цивилизации (этого ответвления от общечеловеческого цивилизационного древа), которое, потеряв веру в достижимость общемирового согласия, увидело метод решения межкультурных противоречий в подавлении и уничтожении иного.
Эти два противоположных метода ярко иллюстрируются высказываниями двух известных представителей русского и западного умонастроения – Ленина и Уэллса. В русском подходе «единство… требует не устранения разнообразия, не уничтожения национальных различий, а такого применения основных принципов, которое бы правильно видоизменяло эти принципы в частностях, правильно приспособляло, применяло их к национальным и национально-государственным различиям» [4-77]. Англо-саксонский подход предлагает иное: «единственным разумным и логичным решением в отношении низшей расы является ее уничтожение» [5-274].
Здесь чётко определились два глобализационных направления – соборный, синтетический, ориентированный на культурную конвергенцию и утверждающий общечеловеческие (народные) ценности Русский и агрессивно-эгоистический, односторонний, нездоровый (аутистский), уничижающий основы человеческого естества западный проект (который можно охарактеризовать как противоестественный и античеловеческий).
«Мессианское жизнеощущение не позволяет русскому человеку довольствоваться простым познанием истины. Оно побуждает его также жить согласно этой истине, осуществляя более высокий порядок в более низком. Русский ищет не знания, а жизни в форме познания. Поэтому для него только жизнь в согласии с Божьей волей является правильным путем к богопознанию» [6-69] – эти слова немецкого философа как нельзя лучше характеризуют господствующее на Русском пространстве умонастроение, путеводной звездой которого является идея (в её истинном значении – как единство предмета и его понятия у Платона или единство понятия и реальности Гегеля).
Русский мир, будучи ориентирован на практику жизни, не отвлекался на создание собственных масштабных философских систем и идеологий, но принимал их от других культур, испытывая на себе и творчески перерабатывая (тем самым давая им жизненность). Так была усвоена христианская идея, синтетический метод Гегеля, позитивная религия Конта, идеология марксизма и многое другое. Эта бесстрашная открытость русского сознания всему неведомому превратила Евразийское пространство в грандиозный испытательный полигон, опытную площадку человечества, на которой тестировались все теории, выявлялись ошибки и сохранялось всё разумное, доброе, вечное.
Все ключевые проблемы внешнего и внутригосударственного взаимодействия, казалось бы, несовместимых культур, религий, народов успешно решались на протяжении истории и решаются ныне Русским государством. И эти решения настолько разумны (и потому успешны), что незаметны и воспринимаются как должное, как само собой разумеющееся. Однако, сквозь это незаметное спокойствие Русского мира просвечивают образы грядущей общемировой симфонии народов.
Практика русского социального устроения не может быть проигнорирована теми, кто всерьёз озабочен судьбами человечества.
«Русское поле экспериментов» поставило Русский мир в авангард человеческого прогресса не только в области безупречных методов общественной практики, но и социально-ориентированной мысли, в своей проблематике ушедшей недостижимо далеко от абстрактных рассуждений инокультурных теоретиков.
Ничего подобного тектологии Богданова, идее государства любви Питирима Сорокина, космизму Вернадского, синархии Шмакова, супернационализму ВладиМира [7-38] не может возникнуть ниоткуда, в отрыве от актуальных вопросов Русской жизни, но эти фундаментальные категории передовой русской мысли, обладают огромной общечеловеческой ценностью, и как никогда актуальны для всего мира.
При созидании грядущей глобализационной модели даже самые, казалось бы, незначительные плоды русского осмысления бытия, носящие религиозный, научный, эзотерический и даже оккультный характер гораздо более важны для могущего считаться серьёзным исследователя, чем самые глубокие инородные мыслители (не выстрадавшие эти проблемы, а потому рассматривающие несущественные для этого процесса вопросы).
Русский мир явил образец для переустройства всего мира на основе корневой человеческой ценности, обретающей плоть в Русской идее.
Выход из сегодняшнего критического положения не только возможен, но неизбежно происходит через распространение опыта и практики Русского мира на всю Ойкумену – исключительно через осуществление глобализации по-русски, а значит по всечеловечески.
Литература:
1. Богданов А.А. Эмпириомонизм: статьи по философии, кн. 1., М., 1904
2. Г.В.Ф.Гегель, Лекции по философии истории, Спб., Наука, 2000
3. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, изд.2-е, т.19
4. Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Ленин В.И., Полное собрание сочинений, издание пятое, т. 41
5. H. G. Wells, «Faith, morals and public policy of the New Republic» (1902); Wells, «Race in Utopia: Modern Utopia.., (1905): Wells, Works, Atlantic Edition, Vol IV (London, 1924)
6. Вальтер Шубарт, Европа и душа востока, М. Русская идея, 2000
7. ВладиМир, Руси духовная купель, Послание Небожителям, М. Воробьёв А.В., 2005
19 ИЮНЯ 2015